Западная антиутопия, часть 1.

[timgud]

Сегодня состоялось очередное заседание литературного клуба "Аврора", в библиотеке им. Некрасова г.Ижевска. Темой сегодня было сравнение советской утопической литературы и западной - антиутопической. Лично присутствовать на клубе по личным причинам я не смог, но доклад на клуб свой - представлял. Моей темой была - западная антиутопия. Т.к. доклад большой, я снова делю его на две части, для удобства чтения.

Для начала необходимо определение, что собственно такое антиутопия, ведь мы точно должны знать, в чём предмет нашей беседы. «АНТИУТОПИЯ - самоосознающее течение в литературе, представляющее собой критическое описание общества утопического типа. Она выделяет наиболее опасные, с точки зрения авторов, общественные тенденции. (в аналогичном смысле в западной социологической литературе употребляются также понятия «дистопия», т.е. «искаженная, перевернутая» утопия, и «какотопия», т.е. «страна зла»). Антиутопию можно представить в качестве своеобычной саморефлексии жанра социальной утопии. Она существенно меняет ракурс рассмотрения идеального социума: подвергается сомнению сама возможность позитивного воплощения, какого бы то ни было преобразовательного интеллектуального проекта» (Новейший философский словарь. — Минск: Книжный Дом. А. А. Грицанов. 1999).

Тема нашей сегодняшней встречи, достаточно непростая. В первую очередь потому, что мы, противопоставляя западную антиутопию советской утопии, как будто имеем ввиду, что это вот такое западное явление, которое исходит от них же, и создано в противовес советской и вообще утопии (как образу идеального общества), борьбы с советским образом будущего и вообще с образом будущего позитивным. Однако это и так, и не так.

Не так, потому что антиутопия изначально не есть дитя Запада. Это продукт творчества российского, а затем советского писателя начала ХХ века, Евгения Замятина (который является, во многом, продолжателем дела (крайней острой социальной сатиры) Салтыкова-Щедрина и Гоголя – писателей которых сам Замятин считал своими учителями – но об этом подробнее ниже), и речь идёт, конечно, о его романе 1920-го года «Мы» (он считается первой антиутопией). Писатели зарубежные (Хаксли, Блер-Оруэлл), затем раскрутившие модную антиутопическую волну на Западе, учились у него и создавали свои книги на примере «Мы».

А так, потому что, если утопия – это проект невозможного по тем или иным причинам сверхблагого настоящего или будущего (а о советской утопии такого типа был первый доклад), то антиутопия – проект невозможного будущего сверхзловещего, рассчитанный на противопоставление и дискредитацию вышеописанных благих утопических идей (помните в определении Новейшего философского словаря - критический взгляд на утопию и возможность идеального устройства общества? Т.е речь идёт о проблематизации (уже сразу, тогда, чуть не постмодернистской!) утопий как истинной цели антиутопии). И потому, данный жанр изначально не может не быть борьбой с социализмом и любой его возможностью построения/воссоздания, как более прогрессивным и более гуманным общественно-политическим строем, по сравнению с либеральным классическим капитализмом, апологетами которого являются авторы антиутопий (речь в первую очередь о «классиках» жанра, опять же - Хаксли и Блере-Оруэлле).

В связи с вышесказанным, ещё одна характерная особенность антиутопии - идея воинствующего антиколлективизма (начал это всё тот же роман «Мы») т.е. неподчинению воле коллектива воли индивидуума. Почти мифологической (да, в общем, и не «почти» …) борьбы героя-одиночки за право сохранения в себе человеческого, с подавляющим, бесчеловечным обществом будущего (у авторов антиутопии – оно такое по определению), такого человеческого в индивиде. Любви, сострадания и взаимопомощи, или даже вообще «души», как говорит Замятин («У вас проснулась душа!» – ставит доктор диагноз выпадающему из такого общества герою «Мы» Д-503). Фактически, говоря о таком обществе, Замятин и его последователи, о которых мы тоже будем говорить – Хаксли и Блер-Оруэлл, имеют ввиду тоже, что Поппер позднее называл в своих книгах обществом «тоталитарным», подавляющем и разрушающем отдельную личность. Термином, конечно, лживым и не соответствующем действительности, который он (Карл Поппер) приписывал социализму вообще и советскому в частности (и в первую очередь, конечно,) таким образом приравнивая диаметрально противоположные коммунизм и фашизм. Что и изначально было неправдой и особенно ярко видно теперь, по прошествии лет на фоне стремительно фашизирующегося современного Запада и становящегося уже постклассическим капитализмом (т.е. почти полной противоположности капитализма классического) в котором есть зачатки всего того зверского и «тоталитарного» о чём так ярко живописуют Хаксли и Блер-Оруэлл, приписывая эти вещи (в первую очередь это касается, конечно Оруэлла) социализму.

Такое совпадение взглядов создателей антиутопий и главного идеолога т.н. «либерализма» ХХ века не случайно, т.к. К.Поппер являлся членом «Фабианского общества» (ФО), которое данные идеи (под разным соусом, вплоть до "эволюционного социализма") распространяло. Замятин, конечно, в английском элитном обществе состоять не мог (мало того, что неровня, так ещё и русский!). И по Хаксли прямых данных о его членстве в ФО нет (но, к примеру, его покровителем в Оксфорде был сам м-р Г.Уэллс – один из основателей ФО, т.е. минимум косвенное влияние идей ФО на него имело место и возможность быть). А вот про Оруэлла есть какие-то сообщения о его членстве в ФО наряду с тем же Поппером или Б.Шоу (но скорее всего это если и было, то в тот период после войны, когда в ФО сразу резко пришло и также резко ушло большое количество людей, так что конечно нужно относиться к таким сообщениям с поправкой на ветер). Во всяком случае, точно известно, что Оруэлл ненавидел социализм советский и не считал его социализмом, хотя себя считал подлинным социалистом (при этом фактически являясь певцом либерального капитализма, о чём я уже писал выше или всё того же "эволюционного социализма").

Так вот, именно коллективизм, по мнению Поппера, прямо совпадающему с авторами самых известных западных антиутопий – это главный враг открытого общества, идеал которого он вообще видит в «товариществе индивидуумов, связанных минимумом социальных связей» («Открытое общество и его враги»). Это коллективизм, позволяет классам угнетённым и потому подверженных свирепому отчуждению со стороны класса правящего, буржуазного, объединяться и такому отчуждению противостоять, а потому любые его проявления и зачатки в подчинённых стратах общества, должны быть беспощадно уничтожены. Поэтому и в антиутопиях коллективизм представлен в крайней, извращённой и насильственно насаждаемой «тоталитарным» государством форме, как метод превращения свободной человеческой личности в т.н. «винтик системы», абсолютно несвободный, расчеловеченный и бездушный. Мало того, как правило тех, кто эти человеческие качества смеет проявлять или пытается обрести, антиутопическое государство безжалостно подавляет со всей мощностью антиутопически же зловещего и извращённого государственного механизма. Это такой абсолютный «новый порядок» приписываемый, по вышеуказанным причинам, любой форме социализма. Вообще любому строю, предполагающему снос капитализма, так любезного авторам антиутопий.

Напомню немного о ФО, а тех, кто незнаком с темой и кому это интересно, адресую к циклу статей А.Кудиновой «Поппер и другие» в газете «Суть времени», посвящённой ФО, его целям, видным членам и т.п. Итак, ФО – это организация английской буржуазной элиты, которая поняв, что то, что написал Маркс о том, что буржуазия сама создаст себе могильщика – пролетариат, который свергнет её господство революционным путём, верно; предложила взамен т.н. «эволюционный», ненасильственный путь решения этого вопроса и склоняла английскую правящую элиту к тому, что Маркс называл «подкупом пролетариата». Т.е., к проведению более щадящей социальной политики и принятию разнообразных примирительных уступок с обеих сторон. Идеи ФО затем легли в концепции английской Лейбористской партии. Идеи эти, по сути своей, имеют целью свести борьбу пролетариата на нет и усыпить его бдительность, в целях сохранения господства правящего класса – буржуазии. В качестве примера и доказательства этого, можно привести следующий тезис ФО: право на средства пр-ва должно перейти во владение всего общества тоже эволюционным путём, т.е., само собой. Почему вдруг капиталисты должны отдать добровольно это свое почти трехсотлетнее право и лишиться т.о. господства и где они чего кому отдали – об этом не говорится ничего. При всём том, фактически, отчуждение и эксплуатация никуда не делись и даже приобрели новые, особо извращённые формы. Вот именно поэтому герб ФО – волк в овечьей шкуре (это вообще-то ещё и проявление того самого английский аристократического юмора).

Но, от вопросов социальных и политических, без которых антиутопии как таковой – нет, она создана именно в этой канве, вернёмся собственно к антиутопии и перейдём непосредственно к произведениям. Я предлагаю рассмотреть (вкратце, конечно) классические вещи – «Мы» Замятина, «1984» Оруэлла и «О, дивный, новый мир!» Хаксли. Все нынешние произведения идут в их кильватере и потому без понимания классики этого жанра антиутопию рассматривать не очень имеет смысл.

Итак, Замятин и «Мы». Роман 1920 года. О нем нужно поговорить, несмотря на название нашей темы, подробнее, т.к. роман не есть чистая антиутопия, как тот же «1984». Тут, кроме крайней сатиры на общество советское – т.е. уже упомянутого влияния Гоголя и Салтыкова-Щедрина, чувствуются и традиции Достоевского. Автор, говоря устами героя, всё время раскрывает души своих персонажей, которые, несмотря на все старания т.н. Единого Государства, сохранились в людях. В романе заданы все классические элементы антиутопии, потом почти тик в тик скопированные Хаксли и Оруэллом:

1)  уже упомянутое Единое Государство (кстати, почему-то сразу вспоминается наше ЕГЭ…), основа которого максимальное подавление личного и человечного;

2)   сверхупорядоченный образ жизни в ЕГ - всё время жизни жителей ЕГ расписано на особой Скрижали (прямая параллель с Моисеем и заповедями Божьими);

3)   декларируемая этим государством великая цель – здесь это сверхкосмолёт Интеграл, с помощью которого Единое Государство планирует проинтегрировать всю вселенную и принести истину и счастье народам её (вселенной);

4)   максимальная несвобода под предлогом единения и тотальная такой несвободы пропаганда – нельзя закрывать шторы без разрешения, прогулки только строем, любое опоздание или не приход на мероприятия со Скрижали должен быть обязательно обоснован и пр.;

5)   выморочные половые отношения – здесь всё это по записи и розовым талонам (между прочим, этот образ эксплуатировали в перестройку всяческие юмористы типа Петросяна…);

6)   отсюда – максимально обезличенные обитатели ЕГ – у них даже вместо имён литеры;

7)   кастовость – литеры обозначают разряд, к которому принадлежит тот или иной житель ЕГ;

8)   внешний враг ЕГ – то, что находится за Зелёной стеной и всё время пытается прорваться внутрь ЕГ, уничтожить его;

9)   Благодетель – хозяин этого мира, у Замятина это такой вариант чуть не гностического Демиурга;

10)  тотальный контроль – институт вездесущих и за всем смотрящих Хранителей, призванных охранять покой и существование ЕГ;

11)   уничтожение центра фантазии хирургическим путём – это то, что Оруэлл потом назвал «промывкой мозгов»;

12)   главный герой – «винтик системы», внезапно осознающий себя личностью и вообще человеком;

13)   различные тоталитарные институты ЕГ, в которых участвует или трудится на благо ЕГ главный герой;

14)   крайне двусмысленные крамола и протест против ЕГ, которая распространяется только высших кастах ЕГ и перемешана с Хранителями;

15)   некий персонаж, заставляющий совершить героя грехопадение в этом тоталитарном раю – I 303, революционерка готовящая мятеж;

16)   неудача мятежа, негативное окончание романа, безнадёжность.

В принципе, уже тут просматривается весь классический сюжет, который практически в этом же виде, с некоторыми купюрами и изменёнными деталями, воплощён в большинстве последующих произведений жанра. Но, в отличие от своих западных последователей и продолжателей, Замятин продолжает традиции великой русской литературы XIX века и поэтому это также история о любви и страсти, о невинности и грехопадении, о противостоянии Человека и Природы, о потерянном рае и тут это чуть ли не гностический миф об отпадении Человека от благого запредельного Бога в мир Демиурга, история космического противостояния Хаоса и Порядка. Причём симпатии Замятина – на стороне Хаоса (его героня I303 говорит, что христиане поклонялись Энтропии (т.е. упорядоченности и гуманизму) которой противостоит Энергия (т.е. хаос и Зверь)) . Тут снова проявляется тоже, что Ницше описывал в «Рождении трагедии и Духе музыки» когда описывал противостояние Диониса (тёмного, природного, хаотического) и Апполона (светлого, человеческого, упорядоченного). По сути Ницше задал тогда главный вопрос человечества – куда оно, человечество должно идти теперь, когда Бог умер (т.е. настала светская эпоха - Модерн). Ницше предлагает человечеству путь заданный Гете - т.е путь фаустианский, магистральный путь западной цивилизации. Путь использования зла и тьмы и окончательного примирения с ними. Пробуждения зверя в человеке, антигуманизма и потому антихристианства.  Тотального человеческого неравенства. Крайний вариант этой философии мы уже видели однажды в истории, его уничтожили наши отцы и деды (уже теперь и прадеды) в 1945-м году, в Берлине.

Возвращаясь к Замятину, нужно сказать, что это был человек подобный Егору Летову, суть свою последний очень точно выразил в песне «Я всегда буду против!» и для Замятина это тоже абсолютно справедливо. Когда большевики (а Замятин был до того большевиком) пришли к власти в 1917-м и по окончании Гражданской войны стали строить новое мощное государство, он стал их, советского государства и большевизма ярым противником, что и вылилось в роман «Мы». Такого типа людям нужно какое-то хаотическое кипение, какая-то бешеная и больная страсть (какая описана между Д и I), революционная ненависть во всех сторонах жизни – это легко узнаваемая позиция Троцкого о мировом костре революции, в огонь которой последний предполагал бросить Россию. Отсюда, из разочарования ввиду непринятия ВКП(б) идей Троцкого и родилось это выморочное, извращённое и доведённое до абсурда замятинское описание строящегося в СССР начала 20-х годов уже вполне аполонического, монументального государственного. То самое «Заковывание лавы в бетон», которое, по словам Есенина, умерший В.И.Ленин завещал своим наследникам – строительство государства нового типа. Которое и победило потом, вышло первым в космос, создало до сих пор непревзойдённую военную мощь и пр.

Запад, не мог не взять себе на вооружение такого типа оружие, написанное человеком, знающим систему социализма (как главного врага и угрозу правящему там классу буржуазии), особенно его болевые точки, изнутри и не развить его. Что и сделали главные последователи Замятина – Хаксли и Блер-Оруэлл. Этим же занималось ФО, как волк в овечьей шкуре, как бы выступающий на стороне классов угнетённых и эксплуатируемых, а фактически преследовавшее цели сохранения господства буржуазии (что мы и видим до сих пор в политике наступающего глобализма, посткапитализма – уже максимально дегуманизированного согласно рецептам Ницше).

На этом часть первая окончена, завтра будет часть 2.